В Тамаре прекрасным образом сочетаются веселый нрав и рассудительность, открытость и чувство собственного достоинства. В красивой, статной девушке смешались грузинская и славянская кровь, но она не кокетничает по поводу своей привлекательной внешности… Приёмной дочери Марины и Владимира Вайнилко 18 лет, она живет самостоятельно, учится на юриста и планирует карьеру. С приёмной семьей Тамара поддерживает тёплые отношения и даже выступает «советником» мамы в вопросах взаимоотношений с подростками.

 

Тамара, расскажи, чем ты занимаешься сейчас и как складывается твоя жизнь?

Сейчас живу самостоятельно, в общежитии, учусь на юриста. Мне очень нравится. Марина (прим. приемная мама) хотела, чтобы я выбрала туризм, но мне это не очень интересно – я же технарь по складу ума. Учёба мне даётся легко. Хотя в свое время я сменила шесть школ за год. Это был шестой класс, и я ничего про школу из тех времен не помню — только какие-то переезды, разные люди, а учеба мимо прошла…

Что это были за времена? Что случилось?

Когда мне было 11 лет, умерла моя мама. Мы жили втроем: я, мама и брат. Мама болела раком, но, вроде, вылечилась, все было стабильно. Помню, собирались ехать на дачу, а она проснулась утром с дикой головной болью. Несколько раз приезжала скорая, но от уколов маме становилось хуже… От госпитализации она почему-то отказалась – наверное, подумала, что ничего серьезного.

Умерла мама на моих глазах, и мне приходилось звонить по разным инстанциям, а меня везде «отпинывали». Наши службы ужасно работают —  до сих пор не понимаю, как они могли отталкивать звонившего ребёнка?.. После смерти мамы меня практически сразу увезли на дачу, потом какое-то время я жила у девушки брата — у нас были хорошие отношения. А после меня забрала опека, и четыре месяца я жила в воспитательном доме.

Вы жили без отца?

Да, отца я не знала. Точнее, я сама все разузнала о нем в пятом классе. Оказалось, что я училась с его дочкой, причем мы были хорошими подругами — я часто бывала у них в гостях, на днях рождениях. Сложно не догадаться, когда у вас фамилии и отчества одинаковые. После того, как я догадалась, брат все подтвердил.

 А как ты оказалась в приёмной семье?

Марина была нашим воспитателем. К жизни в приёмной семье она меня готовила заранее, объясняла, что к чему. Я ездила к ним в гости, мы сразу нашли общий язык с их приемным сыном, Сашей Поливодой. Я с ним поговорила, других ребят послушала – прошло, наверное, недели три, и я приняла решение.

Ты называешь приемных родителей по имени?

Было бы странно в 11 лет начать их называть «мамой» и «папой». Хотя иногда могу, когда приезжаю, крикнуть «пааааапка»!

Как ты чувствовала себя первое время в новой семье?

Первые полгода, до первого лагеря, как в гостях. На все лето я уехала в лагерь с воспитательным домом, была вожатой. И, возвращаясь, почувствовала, что еду домой, к себе домой. Почувствовала, что приёмные родители стали мне родными людьми.

Отношения наши складывались естественно: мы общались, иногда могли и поругаться. Обычное воспитание, как в любой семье. К тому же, я прекрасно знала, что такое детский дом, и знала про ребят оттуда — четырех месяцев хватило, чтобы понять. Да и вообще наслышана про детские дома.
Вполне возможно, если бы я там жила, это могло сломать и мою психику, изменить мои принципы. По выходу из детских домов ребята боятся всего и чувствуют себя изгоями. У них нет понятия семьи.

Они живут и видят воспитателей — просто тетенек, которые постоянно меняются. О Марине у меня было другое впечатление: хотя она и была моим воспитателям, но относилась к нам как к своим детям.

И сейчас она делится со мной своими проблемами, мы можем проговорить три часа подряд. У неё дети того же возраста, в котором была я, когда попала в семью — особенно сложный период. Но я понимаю, что они чувствуют, что у них в голове, объясняю Марине, и ей это очень помогает.

Я часто приезжаю, привожу Марине её любимые конфеты — такие только я покупаю, они из «Лавки сладостей». У нее проблемы с сахаром, много ей нельзя, и поэтому я даю одну, а остальные убираю. Потом Марина перезванивает  и спрашивает: «Куда ты их спрятала?!»

Не у каждой кровной дочери с мамой такой доверие…

У меня не было косяков, потому что я не хочу никого подставлять: если подставил человека, потом тебе это вернётся бумерангом. Я не могла себе этого позволить. И Марина об этом знала. Она всегда знала, где я и с кем. До 16 лет мы гуляли только до 8 вечера, я ни разу не опоздала. Максимум могла позвонить и отпроситься еще на час. Я сдерживала обещания, и этим, мне кажется, заслужила доверие. Иногда было обидно очень – приходилось уходить, когда все самое интересное только начиналось. Я боялась, что меня друзья не поймут, но такого не было: если надо было уйти, они шли и провожали меня до дома.

Конечно, бывали ссоры с родителями, без них невозможно. Непросто обстояло дело в вопросах веры и религии; я считаю это – личный выбор каждого, нельзя насаждать свое. Но большую часть времени у нас с родителями было полное взаимопонимание. Я очень сильно благодарна им, мне трудно выразить это словами.

Как ты видишь свою дальнейшую жизнь?

Я больше про карьеру думаю. Но и большую семью тоже хочу. И даже есть мысли взять приёмного ребенка. Но, чтобы это сделать, надо иметь, какой-то фундамент, а значит, надо работать.

Когда узнала, что после выпуска могу работать судебным приставом, — прыгала до потолка! Планирую после обучения отработать полгода приставом, а потом через МВД подать заявку на вышку. Еще из ближайших целей — получить права. Ненавижу общественный транспорт, предпочитаю ездить на такси, если есть возможность, и хочу водить собственную машину.

Вообще пытаюсь не стоять на месте — это очень угнетает. Мне надо менять обстановку, постоянно куда-то двигаться. И работа должна быть желанной. Быть просто женой богатого мужчины тоже неинтересно – с моей внешностью это было бы просто. Но мне важно заниматься делом.