«Маленький чертенок» — так называли воспитатели Ваню в интернате. За дурной характер мальчика они принимали его витальность, стремление познавать мир и общаться. Никто не верил, что он обретет семью и станет взрослым самостоятельным человеком. А он стал — пережил два десятка операций, научился ходить — сначала в специальных поддерживающих аппаратах, а потом, благодаря своему упорству и без них. Но главное — нашел самую лучшую маму на свете, а вместе с ней и шанс на будущее.

Сегодня он не маленький дьявол, а большой сильный человек.

Ваня, каким было твое детство?

Я родился в Калининграде. Мама отдала в дом малютки, сказав, что у нее нет денег и сил на мое воспитание. Но об этом времени у меня хорошие воспоминания: воспитатели были внимательны, я чему-то все время учился. А потом попал в детский дом — и все. Началась деградация.

Что там с тобой происходило?

 Там у меня была «половая жизнь». Из-за болезни — артрогрипоза — я не мог ходить и чередовал кровать и ковер. Микрожизнь. Очень унизительная. Помню один шкаф с одеждой на всех, одну ванна на всех. Знаете, как нас мыли? Сначала всех мальчиков — в одной воде — потом девочек так же. Можно взять игрушки? «Нет, они тут для красоты». Только пылинки с них сдували и выставляли на обозрение к очередной проверке. Начальной школы у меня не было. Я очень хотел учиться, но мне говорили: «Мальчик, посиди спокойно». Читать я научился уже в больнице. Когда летел в Петербург на операцию, впервые увидел мир не с пола, а  с высоты птичьего полета.

Как ты оказался в Петербурге?

 В Калининград приезжала врач из детского ортопедического института имени Г. И. Турнера и выбрала меня для операции. В первый раз я даже не знал, куда меня везут — зачем надо голодать, почему мне делают клизму? А когда стал догадываться, у меня началась истерика. Я начал вырываться и кричать. Только наркоз помог отключиться. Так пару раз меня возили из Калининграда в Петербург, а потом, когда стукнуло восемь, решили окончательно перевести в Питер в интернат для детей с ограниченными возможностями. И уже оттуда постоянно забирали в больницу.

К операциям можно привыкнуть и перестать их бояться?

Это все равно страшно, мало ли, что может произойти — техника откажет, или врачебная ошибка? Все в нашем мире может произойти. Это надо просто почувствовать, чтобы понять. Сначала все операции мне делали под общим наркозом, а потом врач сказал: «Пацан, ну ты уже взрослый, надо потерпеть и делать под местным». Да я и сам понимал, что общий наркоз убивает мой мозг.

Когда тебе было сложнее всего?

Когда меня перевели в интернат. У меня была одна мысль: «Я уйду от дебилов! Я уйду от этого роботизма!» Каждое утро одни и те же действия, изо дня в день. Меня жутко раздражали дети вокруг, которые не соображают. У меня ведь сохранный интеллект, математический склад ума, я — отличник! А общаться было не с кем.

И какое будущее? Дорогая только одна — в психоневрологический интернат.

Ты хотел попасть в семью?

Я непоседа, очень активный. Меня воспитатели называли чертенком, маленьким дьяволом. Поэтому я хотел в семью, но не надеялся. Понимал, что с моим характером это сложно. И я очень горжусь тем, что оказался в семье.

Почему у тебя была такая репутация среди воспитателей?

Меня весь детский дом знал, поскольку очень выделяющийся был мальчик. Я издевался так только над воспитателями, они для меня были в роли игрушек. Но это нормально: без хулиганства ребёнок не будет развиваться!

Как все же ты попал в семью?

Мы встретились с мамой в больнице, там лежала Милена — приемная дочка мамы. Мы с ней познакомились, подружились. Мне было почти 13 лет. И как-то мама говорит: «Ваня, я тебя заберу». А я, естественно, никому не доверял — только благодаря этому и выжил. Многие обещают забрать и каждый раз расстраиваться — это невыносимо. Но если честно…Именно на нашу маму у меня была надежда. Она всех детей в больнице хотела забрать.

Помнишь свой первый день дома?

Меня так сытно, так вкусно накормили в тот день! Я сходил в ванну, я наконец уснул «без ножа под подушкой». По-настоящему спокойно! Первые дни мы много общались. И для меня это была просто сказка.

Какая твоя приемная мама?

 Когда я смотрю на маму, у меня гордость зашкаливает. Такую маму иметь — просто невозможно! Это такое счастье! Когда я шел по больнице с ней, думал: «У меня такая мама, ни у кого такой нет!». Она любого накормит, оденет, никогда не пройдет мимо.

А о родной маме хочешь что-то узнать?

 Однажды «ВКонтакте» мне пришло сообщение: «Давай дружить». Я удивился: кто это? Почему у нее моя фамилия? Какая-то незнакомая женщина…На вид лет 38. Я сказал: «Вообще-то у меня матери нет, я как яйцо на свет вылупился». Она узнала мой номер телефона, начала мне звонить, просила встречи. И нам ее устроили по скайпу. А я даже камеру не включал, не хотел, чтобы она меня видела.

Ты знаешь, почему она так поступила?

Боялась не справиться, была одинокой. Но бывают же люди, которые несмотря ни на что говорят: «Это мое, никому не отдам!». Она просила ее простить, но это надо заслужить. Потому что это предательство. А что надо сделать, чтобы простить предательство? Я встал на ноги только благодаря поддержке своей настоящей  мамы. Только ей это было нужно.

Помнишь тот день, когда ты на начал ходить?

Это был вечер, январь….Я был в гипсе после операции, и медсестра мне говорит: «Можешь чуть-чуть постоять?» И меня получилось. Когда мне одели аппараты, я понял, что это не предел и я их сниму. Я очень старался, работал, разрабатывал ноги. Думал: «Через месяц я пойду!». Сначала освоил ходунки, а потом сам встал на ноги. Это были непередаваемые чувства. Было настолько свободно! И хотелось идти только вперед. Сейчас я чувствую также.

Что самое важное ты обрел в семье?

 В семье мне удается жить. Ведь можно просто существовать — это как в интернате. А жить значит двигаться, идти к своей цели. Сейчас мне всего хватает. Все у меня есть. Сейчас я все, что хочу — делаю сам. Захотел чаю — встал и приготовил. Сам поел, сам в туалет сходил…Сам себе хозяин!

Какие у тебя планы на будущее?

 Если не наберут ребят в 11 класс, мне придется идти в Сиверский техникум на бухгалтера. Но потом я все равно хочу получить высшее образование и стать инженером. Я думаю, в работе мне пригодится умение рисовать. Если я умею рисовать на обычной бумаге, значит я сумею и обрабатывать информацию и на компьютере. Я рисовал с детства, даже когда не мог делать это руками — просто держал кисточку во рту.

А что тебе давало рисование?

Это самовыражение — каждый цвет и штрих. Я рисую, потому что это красиво, а не потому что это какой-то выплеск эмоций.

Как ты думаешь, что помогло тебе справиться с невзгодами?

Если человек тонет и не пытается спастись — его никто не спасет. А если он тонет, но пытается карабкаться, ему смогут помочь. Вот в Китае есть мудрость, что спасать тонущего не надо — это его судьба. Но я так не считаю, для меня это не аргумент. Главное самому верить, не отчаиваться, идти вперед. Тогда все получится!